Еще теплеет в неуютной
и темной комнате окно.
Еще восторг сиюминутный
хранит сиянием оно.
Доска дивана, слезшей ткани
проплешиной белеет кость.
Личины тусклых обещаний
осыпет серой пыли горсть.
Вот скрипнет дверь, в проеме тени
неровно зыбясь меж стекОл,
бросая мрак на стен ступени,
войдут неспешно в темный холл.
Рояль блестит увядшим лаком
среди оскаленных зеркал.
Неровной вязью, нотным знаком
грозит и тешит их оскал.
Ухваты рук, изгибы пальцев,
в запястье отчеканен жест.
Уходит память постояльцев -
последний житель этих мест.
Трещит огонь, сухие кости
столов и стульев, всей семьи,
в оцепененьи давней злости
пылают школьные скамьи.
Язык пожара серебрится
на крест распятого окна.
Есть лишь одно, что возвратится -
дом заполняет тишина.
На хоры стен восходит вечность,
на ровный космос потолка.
Культями крыльев, глаз увечных,
разбитой вазою белка
кричащей лампы колкий рот.
А ветер тихо вспоминает,
как новых кукол хоровод,
меж рукавов рубах играет
и голос матери зовет.
И звуки слов, и песни тела,
и сердца облачный полет.
И память, что теперь сгорела.
Скрипит машина, трос дугой
крылом изогнут на подлете.
Не только я, никто другой
не подлежит такой заботе.
Нет блеска в выбитом окне.
Остовы стен, стальные пальцы
уйдут во вспыхнувшем огне
на благо будущих скитальцев.
****
Пустеет парк, цветных скамей
блаженно выпрямились ребра.
Обложен кругом из камней
упругий стан нагого кедра.
Шипит дорожками пустырь,
наползший на пустое место.
Темнеет. Багровеет штырь
плиты бетонной с края леса.
Умолкли птицы. Дом вблизи,
глядя на крон столпотворенье,
в вечерней льющейся грязи
окон роняет отраженья.
Гудит дорога перед сном.
Мелькает тенью меж стволами,
прохожий поздний фонарем
растянутый. Немых словами
ложится ночь, определяя
значения и образ мест,
которых плоть мы оставляем
под мерный стук бегущих верст.
****
Мальчик прыгает и мячик
за ним прыгает хвостом.
То совьется вдруг в калачик,
то катится колесом.
За ним девочка последом
по глубокой мураве.
В путь, который мне неведом,
не ложится в голове.
***
Тянет потоком камень в гору.
Поднимаясь выше за шагом шаг,
зима размазывает узоры.
Каменеют травы, лед наг.
Бронзовый сад, щербатых окон
скалятся рты. Гробы домов,
пытаясь грозить, разносят звон.
Кровь кирпича вместо слов.
Я, завернут во что пришлось,
пробираясь сквозь сумерки,
стылый смрад собирая в горсть,
звезд ищу, что не умерли.
Лязг под рукой, ржавой лестницы
ступеней гадина уводит вниз.
Тусклое око окна чуть светится
с глухим хрустом упав. Визг...
Тело более интересно живым,
а умершим нет до него дела.
Живое - прах, суета, дым.
Смерть души цветущий труп тела.
Я прохожу коридор. Страх
вязнет на деснах горбатых дверей.
Распахнутой язвой в двух шагах
источают фосфор останки зверей.
Деформация танца тупых клыков
на шее бесформенный вен клубок.
Канонада, лязг стальных каблуков,
хламид пышных беснуется полк.
Плещет рвотное буйство. Плоть
когтями дерет небес стену.
Гортань, давя язык, ревет, хоть
ком кишок с ней выпал на сцену.
Позади оставляю бал уродов.
Губы города призывно распяты.
Паутиной сумерки переходов
взяты.
Отредактировано Евгений М (2015-12-31 16:55:59)