Достойная статья:
"Инфантильность
Юлия Люц
Инфантильность?
У нее разные грани. Это и поголовный Гарри Поттер в руках взрослых в метро. Это и вера в «доброго царя», который придет и все рассудит, - когда люди большие, сильные ждут кого-то более сильного и решительного, кто справился бы с их проблемами. Это и просто нежелание самостоятельно принимать решения, оставляя все как есть.
Юнг называл состояние людей в начале XX века «безмерно разросшимся и раздувшимся детским садом». С тех пор прошло уже около 70 лет, но ситуация, кажется, только усугубилась. И призыв о том, что из ребенка надо воспитать полноценную личность, не срабатывает, ведь для того, чтобы воспитать личность, надо самому быть этой личностью. А воспитывают обычные некомпетентные родители и педагоги, многие из которых очень часто на протяжении половины или даже целой жизни остаются во многом детьми. Осознавая, что во время их детства были допущены определенные промахи, они хотят исправить их в следующем поколении. Но это желание неизменно упирается в психологический факт: «я не могу исправить в ребенке те ошибки, которые сам все еще совершаю». А это значит, что родители и воспитатели должны сначала повзрослеть сами, перестать быть инфантильными и держаться за свою инфантильность.
Инфантильность... Слово, конечно, красивое, почти «королевское», ведь инфантом называют королевского ребенка. Только последствия у нее опасные, как у болезни, и заражаемся мы ею незаметно.
Выявить наличие у себя этой «королевской болезни» сложно. Понять, что черты инфантильности у вас есть, — это уже шаг вперед. А дальше нужно понять, что же с ними делать дальше.
Но как же, спросите вы, повзрослеть и при этом остаться молодым душой, не стать таким, как взрослый из «Маленького принца» Экзюпери, — не думать только о цифрах и о том, сколько зарабатывают родители друга, а не о том, что он любит и чем увлекается...
Но давайте сначала выявим симптомы инфантильности.
Инфантильность, по мнению психологов, — это результат не совсем правильного воспитания или неблагоприятных условий в период с 8 до 12 лет. Именно в этом возрасте ребенку надо начинать передоверять ответственность за себя самого, за свои поступки и т. д. С 13 до 16 лет у ребенка формируется чувство взрослости, индивидуальности, создается собственная система ценностей. А с 17 лет происходит формирование понимания своего места в человеческом обществе и назначения в жизни.
Но если заглянуть глубже, то первые симптомы инфантильности могут зародиться еще в глубоком детстве.
На протяжении жизни человек переживает определенные переходные этапы, протекающие очень бурно и в результате меняющие его сознание. Такие этапы, связанные обычно с конкретными возрастами, называют кризисами. Каждый кризисный период, несмотря на свою неприглядность и тяжесть протекания, добавляет определенный штрих в чувство взрослости, которое постепенно вырастает в человеке. Но для того, чтобы этот процесс проходил правильно, нужно, чтобы кризисы были острыми и бурными, а родители и близкие взрослые реагировали на них мудро, зная, насколько это необходимо. Потому что в противном случае кризисы не проходят благополучно (если вообще проходят). Подростковый кризис, например, может затянуться на всю жизнь.
А рождается инфантильность действительно незаметно. Из незаконченных уроков, которые мама доделывает за ребенка глубокой ночью. Из шнурков, которые быстрее завязать самому, чем дожидаться пока их завяжет ребенок, особенно если вы опаздываете. Из невымытой посуды, на которую проще махнуть рукой и вымыть самому, чем долго объяснять ребенку, почему это надо сделать. Из желания уберечь детей от неправильных решений — мы ведь лучше знаем (хотя почему же тогда допускаем ошибки?). Из неумения родителей видеть и понимать, а главное — доверять детям. Вот тогда и получается, что ребенок может, но не делает.
Сочетание слишком большой воспитательной активности родителей и инфантильности, незрелости детей — типично. Механизм действия основан на психологическом законе — личность и способности ребенка развиваются только в той деятельности, которой он занимается по собственному желанию и с интересом.
Здесь уже начинается задача родителей — постепенно, но неуклонно снимайте с себя заботу и ответственность за личные дела ребенка и передавайте их ему. Позвольте ребенку встретиться с отрицательными последствиями своих действий (или своего бездействия). Только тогда он будет взрослеть и становиться «сознательным».
Нельзя проделать работу взросления без «поля свободного движения», в котором человек может экспериментировать с самим собой, которое дает возможность делать самостоятельный выбор и отвечать за него, рисковать и быть готовым за все платить. Человек не может обрести идентичность, индивидуальность, не пройдя через такие поля свободы. Только в одних обществах эти поля граждански защищены, в других они стихийны, и цена ошибки в этом случае неизмеримо выше.
Кстати, сложность самоопределения современных российских подростков в том, что они лишены стабильного общества, ощущения исторической традиции. Их взросление приходится на время отсутствия образцов поступков, когда никто вокруг тебя или до тебя не был в такой же ситуации, не принимал таких же решений, не совершал таких же поступков.
Карл Юнг попытался извлечь из почти неисчерпаемого многообразия индивидуальных проблем подросткового возраста общее и самое главное: речь идет о выраженной в той или иной степени потребности защищаться и застревать на детской ступени сознания, о необходимости сопротивления действующим в молодом человеке и вокруг него силам судьбы.
Не отдать, не отпустить взрослеющего ребенка — очень сильный мотив, во многом определяющий поведение родителей, особенно матери. Правда, не всегда осознанный. И здесь не помогают ни образование, ни даже постоянное профессиональное общение с такими же детьми — только чужими. Студентка-заочница говорила мне: «Я себя чувствую человеком только когда уезжаю из дома на сессию». А ее мама, между прочим, учительница. Здесь возникает мучительный выбор: как осмелиться на собственную жизнь, если «я люблю маму и не хочу ее обидеть»...
Развитие — это тяжкая работа, и не стоит представлять дело так, что вот, мол, дети рвутся расти, а родители их тащат назад. Очень часто это бывает по взаимному согласию, пусть и не высказанному. Для того чтобы начать жить собственной жизнью, необходимо мужество. Далеко не у каждого оно есть. Это удобно — переложить на более мудрого человека ответственность и жить его решениями. Получается, что матери живут не своей жизнью и их детям тоже выгоден такой симбиоз.
В результате выход из подросткового состояния затягивается. Нередко вуз превращается в своеобразный питомник, где дети взрослеют. Только на третьем-четвертом курсе студенты учатся культуре принятия решений осознанно и ответственно, не идя на поводу или не действуя назло кому-то. Чтобы уклониться от тягот взрослой жизни, но при этом обрести статус взрослого, девушки порой выходят замуж и стараются перевалить эту работу взросления на мужа.
Но это еще не все. Корни инфантильности — и в страхе: «а вдруг не получится?»; и в мучительном нежелании принимать решение, волноваться и искать правильный выход — ведь куда легче следовать советам и поступать так, как сказали другие; и в нежелании обидеть тех, кто заботливо предлагает готовенькое.
Конечно, люди никогда не взрослеют сразу во всем. Система «взрослых» ролей усваивается в разной последовательности, да и осознанное отношение появляется у нас не одновременно в разных областях жизни. Поэтому вполне социально зрелые люди, добивающиеся успеха в бизнесе или науке, очень часто совершенно инфантильны во всей остальной жизни. В рабочей обстановке они чувствуют себя взрослыми, а вне ее — мальчишками, зависят от чужого мнения и не могут принимать самостоятельных решений.
А еще инфантильность развивается из неудачных попыток продлить молодость. Продлить, пытаясь вернуть подростковый возраст, проявляя все характеристики ребенка, которым по всем остальным показателям давно уже перестал быть. Некоторые люди, будучи уже очень и очень взрослыми, пытаются вернуть ушедшую молодость путем возврата к уже экспериментально пройденным игровым формам жизни, отбрасывая груз ранее принятых обязанностей. Существует тип «вечных юношей» и «вечных девушек», которые не могут и не хотят взрослеть. Образы таких людей хорошо представлены в кино: «Полеты во сне и наяву», «Экипаж», «Осенний марафон». Но, к сожалению, такая молодость иллюзорна. Это не молодость, а детская маска, надетая на взрослого человека и тяжело отражающаяся и на нем самом, и на его окружении. За инфантильностью взрослого, пишет В. Леви, следует его распад и духовная опустошенность. Попытки преодолеть чувство остановки, стагнации посредством возвращения к стилю жизни собственной юности демонстрируют недостаток творческих потенциалов, нежелание двигаться дальше и своего рода бегство от действительности. Ведь чтобы сбросить с плеч груз прожитой жизни, нужно смотреть не назад, а вперед: устремляться в неизведанное и принимать на себя новую ответственность — не только за себя, но и за других.
И получается парадокс: стать по-настоящему молодым ты сможешь только став по-настоящему взрослым — преодолев сомнения, тревоги, тоску и неуверенность, комплексы и страхи, нехватку критериев и проблему вечного несоответствия больших потребностей и маленьких возможностей. Вот тогда ты сможешь радоваться каждому дню, понимать, что ты сам принимаешь решения, и чувствовать себя счастливым. Быть гармоничным и сильным. Ведь твоя жизнь — это твоя жизнь.
Конечно же, чтобы почувствовать себя взрослым, важны социальные успехи и достижения. И семья, и карьера — это одобренные обществом своеобразные ступеньки взросления, но пока только внешнего. Ведь человек с семьей и должностью тоже может быть инфантилен. Особенно если ему не приходилось сражаться ни за то, ни за другое.
Кроме внешнего успеха существуют еще внутренние критерии, на основе которых переписываются черновики и отбираются варианты, «места и главы жизни целой отчеркивая на полях». При всем желании человек не может уйти от вопроса, удалась ли ему данная строка, стихотворение, поступок, да и вся жизнь, хочет ли он перечеркнуть или продолжить их, гордится ими или стыдится.
Альпинист, идущий на покорение Эвереста, безусловно, обладает исключительным мужеством и силой характера, но окажется ли он таким же сильным и морально собранным во всех других жизненных ситуациях? Экстремальные ситуации проверяют предел наших возможностей, а будни — постоянство нашего стиля жизни.
Чтобы состояться как личность, человек должен мочь, сметь и уметь выбирать свой путь и принимать на себя ответственность. Он должен ответить для себя на вопрос «кто я?», а значит, и на вопросы «что я могу?», «что я смею?» и «что я умею?». И дальше действовать в соответствии с ответами на эти вопросы.
Чтобы осмелиться жить собственной жизнью, необходимо отказаться от очень распространенного заблуждения, что наша психологическая зрелость измеряется прожитыми годами. Только так мы сможем все этапы жизни прожить с новыми ощущениями, находить преимущества в каждом из них. На каждом этапе жизненного круга человек должен решать задачи разные, специфические только для этого периода развития, задачи, которые ставят перед ним его тело, общество, да и он сам.
В течение всех «семестров» своей жизни человек пытается понять, кто он такой и как ему жить, чтобы соответствовать наиболее точному образу себя. (Психологи и философы говорят о бесконечных поисках самоидентификации.) Но семестр можно и «завалить». Или просто отказаться сдавать необязательные «экзамены». И тогда остается, словно студенту, ходить с «хвостами» — нерешенными жизненными задачами прожитого периода — и, может быть, всю жизнь не суметь от них освободиться. А в какой-то момент обрушить свои проблемы в превращенном виде на своих же детей.
Тех, кто принимал свои первые значительные решения не самостоятельно, не по-взрослому, кто так и не сумел вовремя стать социально зрелой личностью, в 28–30 лет ждет кризис «перевыбора». Многие именно в это время меняют профессию, разводятся или, наоборот, заводят детей. Но если и эти решения приняты назло другим или судьбе, если за ними нет серьезных размышлений и осознаний, если это только внешнее взросление, то кризис 35 лет опять переворачивает все в их жизни. И даже социальные успехи не помогают, несмотря на то что в общественном мнении есть достаточно четкие критерии этого успеха — душевное состояние, карьерный рост, условия жизни: квартира, дети, семья, машина, дача. Казалось бы, что еще надо для человека?
Кто-то именно в этом возрасте впервые задает себе вопрос «ради чего?». Кто-то начинает переосмысливать всю свою жизнь и тогда говорит о духовном кризисе. Вот я добился того и сего — и что дальше? Все то же самое, еще раз?
Именно в этом возрасте некоторые люди вступают в конфессии и сообщества, там они ищут поддержку и возможность встроить себя в какие-то новые измерения, в новые рамки духовности. Нередко впервые за свою жизнь человек действительно осознает свои проблемы, старается самостоятельно их решить. Это время жизни с пробужденным сознанием.
А. Мень писал об этом так: «Как бы причудливо ни складывались судьбы — во всем есть смысл, если только мы захотим его понять и найти. Жаль мне, что люди обнаруживают такую мелочность. Одно из главных правил жизни: не смотреть в микроскоп. Знаете: в микроскопе можно увидеть самых страшных бацилл, которые живут рядом с нами, и до поры до времени — мирно. Жить крупно — единственное, что достойно человека. А тут такая вермишель... От этого и инфантильность мужчин... Зарылись в собственных мелочах, в собственном микроскопическом /по сути дела/ самолюбии и пр. И самообмана — гора. Если бы... если бы... я бы».
Возникновение этого вопроса: «Что мне надо?» — и есть главный признак кризиса, знаменующего новый этап жизни — путь к личностной, а не только социальной зрелости. Казалось бы, все есть — и вдруг обнаруживаешь, что жизни нет. И обнаруживаешь это в основном к середине жизни, но, может, и раньше — при столкновении с какой-то особой ситуацией. Это наш первый жизненный рубеж для подведения итогов. Дети — уже не дети, а подростки, они кончают школу или поступили в институт. Их образование, их первые успехи для большинства родителей — показатель собственной успешности. В значительной степени поэтому нас так волнуют их оценки. Но мы не можем прожить их жизнь, как бы нам этого ни хотелось. Надо искать свой смысл жизни. И на этом этапе не искать его, прятаться от себя самого — тоже признак инфантильности.
Знаменитый психолог и психотерапевт Виктор Франкл так сформулировал свою цель: помогать людям находить их смысл. Помогать искать и находить свое предназначение. Оно может заключаться в вещах самых разных, главное, чтобы сам человек ощущал его.
Ведь только самостоятельно найденный смысл, только самостоятельные решения дают человеку оптимизм в подведении итогов своей жизни. И тогда в старости он осознает: моя жизнь — не цепь упущенных возможностей и не жизнь, прожитая немного. Это моя жизнь!"
Источник
